Когда пароход отваливал от пристани, всю публику рассмешила маленькая сценка во вкусе беллетристов наших последних дней. На пароходе у перил стоял какой-то мещанин, находившийся «в подпитии». На пристани осталась у него жена, которая сочла своим долгом поднести угол фартука к глазам, когда пароход отделился от пристани.
— Дарь..., а, Дарья! — кричал мещанин.
— Чего тебе?
— Будь, Дарья, в таком виде, в каком я тебя оставляю... Слышь?
— Будьте без сумления, Иван Сидорыч, — развязно отвечала городская косточка мещанка. — Беспременно буду содержать себя в сохранности!..
Публика осталась очень довольна этим ответом пермской Пенелопы. Купцы фыркали в руку и толкали друг друга. Пароход тяжело повернулся и ходко двинулся вниз по многоводной широкой Каме. На левом берегу раскинулся город, т. е. какие-то развалины около самого вокзала, затем какой-то деревянный балаган, несколько церквей и заборов; у самой воды стояли соляные магазины и толпились солоноски, — жалкие, оборванные создания. Правый, низменный берег был покрыт жалкими кустами. Скоро пароход оставил далеко назади эту неприветливую картину".
Д. Н. Мамин-Сибиряк
1881—1882 гг.
Journal information